Призыв к проведению акций солидарности 4 апреля 2022 года

8 декабря 2020 года французское государство арестовало группу из семи человек за предполагаемую связь с террористами. Все они, кроме одного, были освобождены без предъявления обвинений, кроме подозрений в “преступном сговоре” – это может быть использовано для увеличения срока заключения и лишения прав. Товарища Либр Фло перевели в одиночную камеру через несколько дней после ареста, и он единственный из арестованных до сих пор находится за решеткой.

На протяжении всего срока заключения французские власти ссылались на то, что участие Фло в освободительной борьбе против Исламского государства равнозначно преступлению тех, кто поехал в Сирию, чтобы присоединиться к ИГИЛ.

С 27 февраля Фло начал голодовку в знак протеста против 14 с лишним месяцев предварительного заключения, обвинения в заговоре с людьми, которые даже не знали друг друга, и попыток французского государства очернить его борьбу.

24 марта, Либр Фло госпитализировали, он сильно похудел, начались серьезные проблемы со здоровьем.

4 апреля будет 36-й день его голодовки. 

4 апреля – это также его день рождения. 

В этот день мы призываем к проведению международного дня солидарности. Мы призываем всех товарищей и неравнодушных людей с чувством справедливости провести акции протеста у посольств, консульств или институтов Франции или найти любой другой способ выразить свое несогласие с этой вопиющей несправедливостью.

ДОЛОЙ ТЮРЬМЫ! СВОБОДУ ЗАКЛЮЧЕННЫМ ТОВАРИЩАМ!

Почему я начинаю голодовку

Уже более 14 месяцев я отрицаю клеветническое обвинение в причастности к террористической группировке.

Прошло более 14 месяцев с тех пор, как DGSI (французская Генеральная Дирекция Внутренней Безопасности) объяснили мне, что я был арестован не за что иное, как за мое участие в курдских силах против Исламского государства (ИГИЛ) в Рожаве – хоть официальное обвинение и основано чём-то на другом.

Прошло более 14 месяцев, в течение которых ничто не подтвердило теорию, разработанную с самого начала DGSI. И это несмотря на то, что в течение как минимум 10 месяцев до ареста за мной следили, меня прослушивали 24 часа в сутки в моем автомобиле, в моем доме, шпионили за мной даже в моей постели.

Уже более 14 месяцев я понимаю, что именно мои политические взгляды и мое участие в курдских отрядах YPG в борьбе против ИГИЛ они пытаются признать преступлением. Уже более 14 месяцев 7 разных людей, которые не знают друг друга, обвиняются в участии в преступном сообществе.

Уже более 14 месяцев я отвечаю на вопросы следственного судьи, который использует те же издевательские методы, что и DGSI: манипуляция, деконтекстуализация, упущение важных обстоятельств, и изобретение слов и фактов в попытке повлиять на ответы.

Более 14 месяцев я подвергаюсь провокациям этого же следственного судьи, который, пока я томлюсь в тюрьме Республики, позволяет себе говорить мне в лицо, что это дело – пустая трата его времени в борьбе с терроризмом. Хуже того, он позволяет себе самое непозволительное оскорбление, называя варваров Исламского государства моими “друзьями из ИГИЛ”. Хоть это и словесное оскорбление, оно остается непостижимым актом насилия. Недопустимо, что этот судья позволяет себе оскорблять меня в высшей степени, пытается оклеветать меня и тем самым плюет на память моих курдских, арабских, ассирийских, туркменских, армянских, турецких и остальных друзей и товарищей из разных стран, павших в борьбе против этой ИГИЛ. Я до сих пор возмущен этим.

Прошло более 14 месяцев предвзятого расследования, в котором, вопреки своей роли, следственный судья ведет расследование только в интересах обвинения и никогда в интересах защиты. Он не принимает во внимание ничего, что выходит за рамки заранее разработанного сценария и служит только для подтверждения несуществующей личности, сформированной от А до Я DGSI, которая далеко не представляет меня и только отражает параноидальные фантазии этой политической полиции. Таким образом, меня постоянно представляют как “харизматического лидера”, хотя любой негоризонтальный способ деятельности противоречит моим эгалитарным ценностям.

Более 14 месяцев я содержался в так называемом предварительном заключении без суда, в самых ужасных условиях: режим изоляции (см. письма от марта 2021 года и июня 2021 года), рассматриваемый несколькими правозащитными организациями как “белая пытка” и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. Вот уже более 14 месяцев я нахожусь в адском и постоянном одиночестве, не имея никого, с кем можно было бы поговорить, и имею лишь возможность созерцать упадок моих интеллектуальных способностей и ухудшение физического состояния, и это без доступа к психологической поддержке.

После предоставления администрацией тюрьмы ложных аргументов для обеспечения моего содержания в одиночной камере, следствие потребовало отклонить мою просьбу об освобождении, как и государственный антитеррористический прокурор. Для этого они практически скопировали и вставили отчет DGSI от 7 февраля 2020 года – основу всего этого дела, достоверность которого не была доказана и из которого мы не знаем, откуда взялась вся эта информация. Мы вправе задаться вопросом, какой смысл был в прослушке, слежке, звукозаписи и этих двух годах судебного расследования и обмана, поскольку факты, свидетельствующие о ложности конструкции, созданной DGSI, были скрыты.

Национальная антитеррористическая прокуратура (PNAT) и следственный судья постоянно пытаются внести путаницу и создать некое сходство с исламистскими террористами, хотя им прекрасно известно, что я воевал против Исламского государства, в частности, во время освобождения Ракки – городе, где планировались теракты 13 ноября.

Следственный судья утверждает, что боится, что я сообщу воображаемым людям о своей ситуации, хотя она является публичной, в частности, потому что DGSI или PNAT сами слили всю информацию с первого дня. Таким образом, они утверждают, что хотят предотвратить любое давление на свидетелей, пострадавших и их семьи, хотя нет ни свидетелей, ни пострадавших, поскольку нет никакого преступление. Он также упомянул о своем страхе перед согласованными действиями между соучастниками и сообщниками, хотя все соучастники были освобождены, он не допрашивал никого, кроме меня, с октября 2021 года, и я терпеливо ждал, пока он закончит меня допрашивать, чтобы подать это ходатайство об освобождении. При других обстоятельствах можно было бы комично отметить оперирование не относящимися к делу фактами, такими как: пользование моим правом свободно передвигаться по Франции и Европе, мой образ жизни, мои политические взгляды, мои занятия спортом, мое пристрастие к рэпу или курдской музыке.

Следственный судья ставит под сомнение мою мать, называя ее недействительной гарантией для освобождения по той простой причине, что она не препятствовала своему сыну, которому на тот момент было 33 года, присоединиться к курдским силам YPG в борьбе против ИГИЛ. Ещё раз повторю, что именно мое участие в этом конфликте является уголовно наказуемым. Он также обращает внимание на использование зашифрованных приложений (WhatsApp, Signal, Telegram…), которыми пользуются миллионы людей во Франции. Наконец, он отклоняет все другие варианты гарантий (работа, жилье…), без указания какой-либо причины, даже если сотрудники службы пенитенциарной интеграции и административного надзора (SPIP), в чьи обязанности это входит, дали положительное заключение по этому вопросу.

Как же понимать, что после того, как я подал ходатайство на исследования и тесты, указывающие на возможность освобождения меня с электронным браслетом, судья, несмотря на заключение, отказывается дать такую возможность? Многие из нас заметили, что во всем этом деле “правосудие” нарушает свои собственные законы и подчиняется политической повестке DGSI.

Недавно я узнал из уст главы тюрьмной администрации Ивелин (СИЗО Буа д’Арси), которого я благодарю за откровенность, что моё содержание в одиночной камере было решено с первого дня очень высокопоставленными людьми, и что бы я ни сказал, или он ни сказал, или сделал, с этим ничего нельзя поделать, что это выше его сил, дело даже не будет прочитано, и я останусь в одиночной камере, и что в любом случае до президентских выборов ничего не изменится.

• Поскольку они пытаются криминализировать активистов, которые боролись с курдами против ИГИЛ,
• Поскольку так содержание под стражей используется для наказания за политические взгляды,
• Поскольку это уголовное дело существует только для политической манипуляции,
• Поскольку сегодня мне остается только перспектива медленной деградации моего существа,

я объявляю голодовку с воскресенья, 27 февраля 2022 года, с 18 часов. Сейчас я лишь требую освобождения, ожидая возможности продемонстрировать клеветническую сторону этого дела.

Libre Flot

8 декабря – не единичный случай

Разгон группы “8 декабря” очень похож на другие случаи репрессий, которые появились в рамках антитеррористического разгона и его нарратива по всему миру. Как бы мы ни рассматривали операции Pandora (Испания), Backfire (США), “Сетевое дело” (Россия), Fénix (Чехия) или Tarnac (Франция), мы можем обнаружить сходство. Способ, которым обычно происходит подавление, впечатляет: приезжают фургоны без опознавательных знаков, и полицейские врываются в жилые помещения различных лиц. На месте происшествия часто присутствуют балаклавы, автоматическое оружие и пулевые щиты, чтобы придать операции очень серьезный вид и представить арестованных как особо опасных личностей. Иногда в таких случаях происходит entrapment – проникновение агентов полиции, заманивающих арестованных в уголовное дело. После этого операция получает резонанс в СМИ – полиция заявляет об успешной нейтрализации террористической ячейки или сети, демонизирует арестованных, изображая их в определенном образе. После этого дело тянется несколько лет с небольшими или незначительными доказательствами, не соответствующими предмету и масштабу первоначального обвинения. Товарищи проводят в заключении от нескольких месяцев до более чем года, часто в очень жестких условиях. Когда дело доходит до суда, в ходе процесса обнаруживается недостаток доказательств, пробелы в изложении следствия и общая слабость и неубедительность дела. Тогда дело разваливается, людей признают невиновными или назначают условные сроки, или подобное незначительное наказание – если сравнивать с тем, какое впечатление производило страшное дело о терроризме в самом начале.

Государства по всему миру работают над стратегиями борьбы с различными радикальными движениями, восстанавливают собственную легитимность и становятся более эффективными в подавлении тех элементов общества, которые представляют угрозу – предлагая альтернативы, практикуя сопротивление и революционную деятельность. Если мы хотим быть сильными как движение, нам нужно работать над тем, как мы защищаемся от репрессий. Нам необходимо свести эффективность репрессий к минимуму, в то же время не нейтрализуя себя и свои цели. Также нам нужно работать над тем, как мы поддерживаем товарищей и товарищек, которые находятся в тюрьмах – на одном из многочисленных фронтов нашей борьбы. Приверженность делу анархистского движения означает строительство и укрепление этого движения, а не только реакцию на шаги государства. Когда наших товарищей и товарищек бросают в тюрьмы или когда они сталкиваются с любыми другими видами репрессий, мы должны взять все эмоции, которые это вызывает у нас, включая ярость – и вложить их в стратегическую долгосрочную организационную деятельность с той же серьёзностью и решимостью, которые мы испытываем.

Мы можем извлечь уроки из подобных сценариев репрессий во всём мире. Если вам интересно, прочитайте статью “Глобальный взгляд на репрессии” (https://crimethinc.com/2018/08/28/taking-a-global-view-of-repression-the-prison-strike-and-the-week-of-solidarity-with-anarchist-prisoners) и брошюру “Характеристика репрессий в Европе” (https://solidarity.international/index.php/2017/07/21/on-repression-patterns-in-europe/).

Солидарность с обвиняемыми по делу 8 декабря!
Пока все не будут свободны!

Что произошло?

Во вторник, 8 декабря 2020 года, 9 товарищей и товарищек были арестованы DGSI, французским подразделением антитеррористической полиции, в разных местах по всей Франции – в Тулузе, в Дордони, в Парижском регионе, в Бретани и в Ренне. Задержанных обвинили в том, что они являются “преступным сообществом, планирующим террористическую атаку”. Все, кроме одного товарища, были освобождены из-под стражи, некоторые после нескольких месяцев предварительного заключения. Они ожидают суда и находятся под судебным контролем. Обвиняемые, не все из которых знают друг друга, находились под наблюдением в течение длительного периода времени. Слежка велась цифровым методом, например установка записывающих устройств в автомобилях, а также осуществлялось физическое наблюдение.

Один товарищ, который всё ещё находится в заключении после суда, по имени Либре Флот, находится в одиночной камере с ограниченным доступом к свиданиям. Официальная причина, оправдывающая постоянное содержание этого товарища под стражей, когда все остальные обвиняемые были освобождены, и в таких условиях заключения, заключается в том, что власти и суд считают его “лидером группы”. Именно так они обосновывают строгие условия его содержания – чтобы предотвратить так называемое возможное влияние на других заключенных.

Ранее в феврале, апелляция Либре Флота на освобождение и ожидание суда на воле после более чем годового заключения в СИЗО, была отклонена судьей.

Для поддержки анархистов, которых арестовали и объединили в группу “8 декабря”, во Франции был создан Комитет 8/12. До сих пор международное освещение этого дела отсутствовало из-за языкового барьера. Сейчас мы нуждаемся в международной солидарности и хотели бы обратиться с призывом к товарищам и товарищками по всему миру.