Co se stalo?

V úterý 8. prosince 2020 zatkla francouzsk7 protiteroristick7 policejní oddíl DGSI po celé Francii 9 soudruhů a soudružek – v Toulouse, v Dordogne, v pařížském regionu, v Bretani a v Rennes. Jsou obviněni ze “plánování teroristického útoku”. Všichni až na jednoho soudruha byli propuštěni, někteří po měsících ve vyšetřovací vazbě. Čekají na soud a jsou pod policejním dohledem. Obvinění, z nichž ne všichni se navzájem znají, byli dlouhodobě sledováni digitálně, např. prostřednictvím umisťování nahrávacích zařízení do vozidel, ale taky byli sledováni fyzicky.
Jediný soudruh, který je stále uvězněn v celé kauze, jménem Libre Flot, je v izolaci na samotce s omezeným přístupem k návštěvám. Oficiálním důvodem, který se uvádí pro ospravedlnění věznění tohoto soudruha, když všichni ostatní obvinění už byli propuštěni, a za takových izolačních podmínek, je to, že jej úřady a soud označují za “vůdce skupiny”. Takto odůvodňují přísné podmínky jeho věznění – aby se zabránilo tzv. možnému ovlivňování ostatních vězňů.

Začátkem února soudce zamítl žádost Libre Flota, aby byl po více než roce pobytu ve vězení propuštěn na svobodu a čekal na soud venku.

Na podporu anarchistů a anarchistek, kteří jsou trestně stíháni v rámci skupiny “8. prosince”, vznikl ve Francii Výbor 8/12. Doposud se o případu nešířilo moc informací kvůli jazykové bariéře. Nyní potřebujeme mezinárodní solidaritu a rádi bychom se obrátili na soudruhy a soudružky po celém světě.

El 8 de diciembre no es un caso aislado

La represión del grupo “8 de diciembre” es muy similar a otros casos de represión que han aparecido en el marco de la represión antiterrorista y su narrativa en todo el mundo. Ya sea que veamos que entre las operaciones Pandora (España), Backfire (EE.UU.), el caso Network (Rusia), Fénix (República Checa) o Tarnac (Francia), podemos establecer similitudes. La forma en que suele producirse la represión es espectacular: llegan furgonetas sin distintivos y las fuerzas policiales irrumpen en las viviendas de diferentes individuos. Los pasamontañas, las armas automáticas y los escudos de bala suelen estar presentes en el lugar de los hechos para que la operación parezca muy seria y se presente a lxs detenidxs como individuos muy peligrosos. A veces, estos casos implican una trampa, es decir, la infiltración de agentes de policía, que atraen a lxs sujetxs a un caso criminal. Después, se da un impulso mediático a la operación: la policía afirma haber neutralizado con éxito una célula o red terrorista, demoniza a lxs detenidxs, lxs retrata de una manera específica. Después, el caso se prolonga durante algunos años con pruebas escasas o insignificantes para el tema y la magnitud de la acusación original. Lxs compañerxs pasan de unos meses a más de un año de detención, a menudo en condiciones muy estrictas. Cuando el caso llega a los tribunales, el proceso revela falta de pruebas, agujeros en la narrativa de la investigación y un caso general débil y poco convincente. El caso se desmorona entonces, las personas son declaradas no culpables o se les concede la libertad condicional, o un castigo menor similar, si se compara con la impresión que daba el caso de terrorismo al principio.

Podemos aprender de estos patrones similares de represión en todo el mundo. Si está interesado, lea el artículo “Taking a Global View at Repression” (https://crimethinc.com/2018/08/28/taking-a-global-view-of-repression-the-prison-strike-and-the-week-of-solidarity-with-anarchist-prisoners) y el folleto Repression Patterns in Europe (https://solidarity.international/index.php/2017/07/21/on-repression-pat).

Las autoridades de todo el mundo están trabajando en estrategias de lucha contra los diferentes movimientos radicales, restaurando su propia legitimidad y siendo más eficaces en la represión de los elementos de la sociedad que suponen una amenaza para el statu quo, ofreciendo alternativas, practicando la resistencia y la organización revolucionaria. Si queremos ser fuertes como movimiento, tenemos que trabajar en cómo nos defendemos frente a la represión – neutralizar su eficacia sin neutralizarnos a nosotrxs mismxs, así como en cómo apoyamos a lxs compañerxs que están en uno de los muchos frentes de nuestra lucha, recluidos en las cárceles.
Soldiaridad significa construir el movimiento, no sólo reaccionar a los movimientos del Estado. Cuando nuestros compañerxs están detenidxs en las cárceles o se enfrentan a otros tipos de represión, debemos tomar todas las emociones que nos trae, incluyendo la rabia – y aplicarlas en la organización estratégica a largo plazo con la misma seriedad y determinación que sentimos en este momento.

¡Solidaridad con lxs compañerxs acusadxs en el caso del 8 de diciembre!
Hasta que todxs sean libres!

¿Qué ocurrió?

El martes 8 de diciembre de 2020, 9 compañerxs anarquistas fueron detenidxs por la DGSI, la unidad policial antiterrorista francesa, en toda Francia. En Toulouse, en Dordogne, en la región de París, en Bretaña y en Rennes. Están acusados de “asociación criminal que planeo un ataque terrorista”. Todxs lxs compañerxs, excepto uno fueron libertados, algunxs tras meses de prisión preventiva. Están esperando el juicio y se encuentran bajo control judicial. Lxs acusadxs, que no se conocen entre sí, han estado bajo vigilancia durante un largo periodo de tiempo, incluida la vigilancia digital, como la colocación de dispositivos de grabación en los vehículos, así como la vigilancia física.

El único compañero que sigue encarcelado, llamado Libre Flot, está en régimen de aislamiento con acceso limitado a las visitas. La razón oficial que se da para justificar la continua detención de este compañero, cuando todos los demás acusados han sido puestos en libertad, y en tales condiciones, es porque las autoridades y el tribunal lo identifican como el líder del supuesto “grupo”. Así es como racionalizan las estrictas condiciones de su detención: para evitar una supuesta influencia sobre otrxs presxs.

A principios de febrero, la apelación de Libre Flot para ser liberado y esperar el juicio sin estar entre rejas después de más de un año de estar en prisión, fue denegada por un juez.

Para apoyar a los anarquistas incriminados en el grupo “8 de diciembre”, se formó en Francia el Comité 8/12. Hasta ahora, la cobertura internacional del caso es inexistente debido a la barrera lingüística. Ahora, necesitamos la solidaridad internacional y nos gustaría hacer un llamamiento a lxs compañerxs de todo el mundo.

Почему я начинаю голодовку

Уже более 14 месяцев я отрицаю клеветническое обвинение в причастности к террористической группировке.

Прошло более 14 месяцев с тех пор, как DGSI (французская Генеральная Дирекция Внутренней Безопасности) объяснили мне, что я был арестован не за что иное, как за мое участие в курдских силах против Исламского государства (ИГИЛ) в Рожаве – хоть официальное обвинение и основано чём-то на другом.

Прошло более 14 месяцев, в течение которых ничто не подтвердило теорию, разработанную с самого начала DGSI. И это несмотря на то, что в течение как минимум 10 месяцев до ареста за мной следили, меня прослушивали 24 часа в сутки в моем автомобиле, в моем доме, шпионили за мной даже в моей постели.

Уже более 14 месяцев я понимаю, что именно мои политические взгляды и мое участие в курдских отрядах YPG в борьбе против ИГИЛ они пытаются признать преступлением. Уже более 14 месяцев 7 разных людей, которые не знают друг друга, обвиняются в участии в преступном сообществе.

Уже более 14 месяцев я отвечаю на вопросы следственного судьи, который использует те же издевательские методы, что и DGSI: манипуляция, деконтекстуализация, упущение важных обстоятельств, и изобретение слов и фактов в попытке повлиять на ответы.

Более 14 месяцев я подвергаюсь провокациям этого же следственного судьи, который, пока я томлюсь в тюрьме Республики, позволяет себе говорить мне в лицо, что это дело – пустая трата его времени в борьбе с терроризмом. Хуже того, он позволяет себе самое непозволительное оскорбление, называя варваров Исламского государства моими “друзьями из ИГИЛ”. Хоть это и словесное оскорбление, оно остается непостижимым актом насилия. Недопустимо, что этот судья позволяет себе оскорблять меня в высшей степени, пытается оклеветать меня и тем самым плюет на память моих курдских, арабских, ассирийских, туркменских, армянских, турецких и остальных друзей и товарищей из разных стран, павших в борьбе против этой ИГИЛ. Я до сих пор возмущен этим.

Прошло более 14 месяцев предвзятого расследования, в котором, вопреки своей роли, следственный судья ведет расследование только в интересах обвинения и никогда в интересах защиты. Он не принимает во внимание ничего, что выходит за рамки заранее разработанного сценария и служит только для подтверждения несуществующей личности, сформированной от А до Я DGSI, которая далеко не представляет меня и только отражает параноидальные фантазии этой политической полиции. Таким образом, меня постоянно представляют как “харизматического лидера”, хотя любой негоризонтальный способ деятельности противоречит моим эгалитарным ценностям.

Более 14 месяцев я содержался в так называемом предварительном заключении без суда, в самых ужасных условиях: режим изоляции (см. письма от марта 2021 года и июня 2021 года), рассматриваемый несколькими правозащитными организациями как “белая пытка” и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. Вот уже более 14 месяцев я нахожусь в адском и постоянном одиночестве, не имея никого, с кем можно было бы поговорить, и имею лишь возможность созерцать упадок моих интеллектуальных способностей и ухудшение физического состояния, и это без доступа к психологической поддержке.

После предоставления администрацией тюрьмы ложных аргументов для обеспечения моего содержания в одиночной камере, следствие потребовало отклонить мою просьбу об освобождении, как и государственный антитеррористический прокурор. Для этого они практически скопировали и вставили отчет DGSI от 7 февраля 2020 года – основу всего этого дела, достоверность которого не была доказана и из которого мы не знаем, откуда взялась вся эта информация. Мы вправе задаться вопросом, какой смысл был в прослушке, слежке, звукозаписи и этих двух годах судебного расследования и обмана, поскольку факты, свидетельствующие о ложности конструкции, созданной DGSI, были скрыты.

Национальная антитеррористическая прокуратура (PNAT) и следственный судья постоянно пытаются внести путаницу и создать некое сходство с исламистскими террористами, хотя им прекрасно известно, что я воевал против Исламского государства, в частности, во время освобождения Ракки – городе, где планировались теракты 13 ноября.

Следственный судья утверждает, что боится, что я сообщу воображаемым людям о своей ситуации, хотя она является публичной, в частности, потому что DGSI или PNAT сами слили всю информацию с первого дня. Таким образом, они утверждают, что хотят предотвратить любое давление на свидетелей, пострадавших и их семьи, хотя нет ни свидетелей, ни пострадавших, поскольку нет никакого преступление. Он также упомянул о своем страхе перед согласованными действиями между соучастниками и сообщниками, хотя все соучастники были освобождены, он не допрашивал никого, кроме меня, с октября 2021 года, и я терпеливо ждал, пока он закончит меня допрашивать, чтобы подать это ходатайство об освобождении. При других обстоятельствах можно было бы комично отметить оперирование не относящимися к делу фактами, такими как: пользование моим правом свободно передвигаться по Франции и Европе, мой образ жизни, мои политические взгляды, мои занятия спортом, мое пристрастие к рэпу или курдской музыке.

Следственный судья ставит под сомнение мою мать, называя ее недействительной гарантией для освобождения по той простой причине, что она не препятствовала своему сыну, которому на тот момент было 33 года, присоединиться к курдским силам YPG в борьбе против ИГИЛ. Ещё раз повторю, что именно мое участие в этом конфликте является уголовно наказуемым. Он также обращает внимание на использование зашифрованных приложений (WhatsApp, Signal, Telegram…), которыми пользуются миллионы людей во Франции. Наконец, он отклоняет все другие варианты гарантий (работа, жилье…), без указания какой-либо причины, даже если сотрудники службы пенитенциарной интеграции и административного надзора (SPIP), в чьи обязанности это входит, дали положительное заключение по этому вопросу.

Как же понимать, что после того, как я подал ходатайство на исследования и тесты, указывающие на возможность освобождения меня с электронным браслетом, судья, несмотря на заключение, отказывается дать такую возможность? Многие из нас заметили, что во всем этом деле “правосудие” нарушает свои собственные законы и подчиняется политической повестке DGSI.

Недавно я узнал из уст главы тюрьмной администрации Ивелин (СИЗО Буа д’Арси), которого я благодарю за откровенность, что моё содержание в одиночной камере было решено с первого дня очень высокопоставленными людьми, и что бы я ни сказал, или он ни сказал, или сделал, с этим ничего нельзя поделать, что это выше его сил, дело даже не будет прочитано, и я останусь в одиночной камере, и что в любом случае до президентских выборов ничего не изменится.

• Поскольку они пытаются криминализировать активистов, которые боролись с курдами против ИГИЛ,
• Поскольку так содержание под стражей используется для наказания за политические взгляды,
• Поскольку это уголовное дело существует только для политической манипуляции,
• Поскольку сегодня мне остается только перспектива медленной деградации моего существа,

я объявляю голодовку с воскресенья, 27 февраля 2022 года, с 18 часов. Сейчас я лишь требую освобождения, ожидая возможности продемонстрировать клеветническую сторону этого дела.

Libre Flot

8 декабря – не единичный случай

Разгон группы “8 декабря” очень похож на другие случаи репрессий, которые появились в рамках антитеррористического разгона и его нарратива по всему миру. Как бы мы ни рассматривали операции Pandora (Испания), Backfire (США), “Сетевое дело” (Россия), Fénix (Чехия) или Tarnac (Франция), мы можем обнаружить сходство. Способ, которым обычно происходит подавление, впечатляет: приезжают фургоны без опознавательных знаков, и полицейские врываются в жилые помещения различных лиц. На месте происшествия часто присутствуют балаклавы, автоматическое оружие и пулевые щиты, чтобы придать операции очень серьезный вид и представить арестованных как особо опасных личностей. Иногда в таких случаях происходит entrapment – проникновение агентов полиции, заманивающих арестованных в уголовное дело. После этого операция получает резонанс в СМИ – полиция заявляет об успешной нейтрализации террористической ячейки или сети, демонизирует арестованных, изображая их в определенном образе. После этого дело тянется несколько лет с небольшими или незначительными доказательствами, не соответствующими предмету и масштабу первоначального обвинения. Товарищи проводят в заключении от нескольких месяцев до более чем года, часто в очень жестких условиях. Когда дело доходит до суда, в ходе процесса обнаруживается недостаток доказательств, пробелы в изложении следствия и общая слабость и неубедительность дела. Тогда дело разваливается, людей признают невиновными или назначают условные сроки, или подобное незначительное наказание – если сравнивать с тем, какое впечатление производило страшное дело о терроризме в самом начале.

Государства по всему миру работают над стратегиями борьбы с различными радикальными движениями, восстанавливают собственную легитимность и становятся более эффективными в подавлении тех элементов общества, которые представляют угрозу – предлагая альтернативы, практикуя сопротивление и революционную деятельность. Если мы хотим быть сильными как движение, нам нужно работать над тем, как мы защищаемся от репрессий. Нам необходимо свести эффективность репрессий к минимуму, в то же время не нейтрализуя себя и свои цели. Также нам нужно работать над тем, как мы поддерживаем товарищей и товарищек, которые находятся в тюрьмах – на одном из многочисленных фронтов нашей борьбы. Приверженность делу анархистского движения означает строительство и укрепление этого движения, а не только реакцию на шаги государства. Когда наших товарищей и товарищек бросают в тюрьмы или когда они сталкиваются с любыми другими видами репрессий, мы должны взять все эмоции, которые это вызывает у нас, включая ярость – и вложить их в стратегическую долгосрочную организационную деятельность с той же серьёзностью и решимостью, которые мы испытываем.

Мы можем извлечь уроки из подобных сценариев репрессий во всём мире. Если вам интересно, прочитайте статью “Глобальный взгляд на репрессии” (https://crimethinc.com/2018/08/28/taking-a-global-view-of-repression-the-prison-strike-and-the-week-of-solidarity-with-anarchist-prisoners) и брошюру “Характеристика репрессий в Европе” (https://solidarity.international/index.php/2017/07/21/on-repression-patterns-in-europe/).

Солидарность с обвиняемыми по делу 8 декабря!
Пока все не будут свободны!

Что произошло?

Во вторник, 8 декабря 2020 года, 9 товарищей и товарищек были арестованы DGSI, французским подразделением антитеррористической полиции, в разных местах по всей Франции – в Тулузе, в Дордони, в Парижском регионе, в Бретани и в Ренне. Задержанных обвинили в том, что они являются “преступным сообществом, планирующим террористическую атаку”. Все, кроме одного товарища, были освобождены из-под стражи, некоторые после нескольких месяцев предварительного заключения. Они ожидают суда и находятся под судебным контролем. Обвиняемые, не все из которых знают друг друга, находились под наблюдением в течение длительного периода времени. Слежка велась цифровым методом, например установка записывающих устройств в автомобилях, а также осуществлялось физическое наблюдение.

Один товарищ, который всё ещё находится в заключении после суда, по имени Либре Флот, находится в одиночной камере с ограниченным доступом к свиданиям. Официальная причина, оправдывающая постоянное содержание этого товарища под стражей, когда все остальные обвиняемые были освобождены, и в таких условиях заключения, заключается в том, что власти и суд считают его “лидером группы”. Именно так они обосновывают строгие условия его содержания – чтобы предотвратить так называемое возможное влияние на других заключенных.

Ранее в феврале, апелляция Либре Флота на освобождение и ожидание суда на воле после более чем годового заключения в СИЗО, была отклонена судьей.

Для поддержки анархистов, которых арестовали и объединили в группу “8 декабря”, во Франции был создан Комитет 8/12. До сих пор международное освещение этого дела отсутствовало из-за языкового барьера. Сейчас мы нуждаемся в международной солидарности и хотели бы обратиться с призывом к товарищам и товарищками по всему миру.

WHY I AM ON HUNGER STRIKE

Download this post as PDF

For more than 14 months I have been refuting this infamous and defamatory accusation of terrorist association. It has been more than 14 months since the General Directorate for Internal Security (DGSI) explained to me that I was not arrested for what they wanted me to believe, namely my involvement with the Kurdish forces against Islamic state (Daesh) in Rojava.

It has been more than 14 months during which time nothing validated the thesis elaborated from scratch by the DGSI, even though for at least 10 months I have been followed, traced, bugged 24 hours a day in my vehicle, my home, spied on even in my bed.

For more than 14 months I have understood that it is my political opinions and my participation in the Kurdish YPG forces in the fight against Daesh that they are trying to criminalize. It has been more than 14 months that 7 people who do not know each other are accused of being part of a criminal association.

It has been more than 14 months of answering questions from an investigating judge using the same tortuous techniques as the DGSI: manipulation, de-contextualization, omission and invention of words and facts in an attempt to influence the answers.

For more than 14 months I have been subjected to the provocations of this same investigating judge who, while I am languishing in the jails of the Republic, allows himself to tell me that this case is a waste of his time in the fight against terrorism. Worse still, he allows himself the most unacceptable insult by referring to the barbarians of the Islamic State as my “friends from Daesh”. Although verbal, this remains an unfathomable act of violence. It is inadmissible that this judge grants himself the right to insult me to the highest degree, tries to smear me, and thus spits on the memory of my Kurdish, Arab, Assyrian, Turkmen, Armenian, Turkish and international friends and comrades who have fallen in the struggle against this organization. I am still outraged by this.

It has been more than 14 months of a biased investigation in which, contrary to his role, the investigating judge investigates only for the prosecution and never for the defense. He does not take into consideration anything that goes beyond the pre-established scenario and only serves to validate a fake personality shaped from A to Z by the DGSI, which far from representing me and only reflects the paranoid fantasies of this political police. Thus, I am constantly presented as a “charismatic leader” even though any non-horizontal mode of functioning is contrary to my egalitarian values.

For more than 14 months I have been held in so-called pre-trial detention without trial, under the most terrible conditions possible: the regime of isolation (see letters of March 2021 and June 2021) considered as “white torture” and inhuman or degrading treatment by several human rights bodies. It has been more than 14 months that I am buried living in a hellish and permanent solitude without having anyone to talk to, just to be able to contemplate the decay of my intellectual capacities and the degradation of my physical state and this, without having access to a psychological follow-up.

After having provided the prison administration with false arguments to ensure that I would be kept in solitary confinement, the examining magistrate requested the rejection of my request for release, as did the national anti-terrorist prosecutor. To do this, they almost copy and pasted the DGSI report of February 7, 2020, the basis of this whole affair, whose veracity has not been demonstrated and from which we do not know where the information comes. We have the right to ask ourselves what was the point of the wiretaps, surveillance, sound recordings and these two years of judicial investigation and instruction, since the facts that demonstrate the false construction of the DGSI have been concealed.

The National Anti-Terrorist Prosecutor’s Office (PNAT) and the investigating judge are constantly trying to instill confusion and to create an amalgam with Islamist terrorists, even though they know full well that I fought against the Islamic State, notably during the liberation of Raqqa, where the attacks of November 13 were planned.

The investigating judge claims to be afraid that I would inform imaginary people of my situation, even though it is public, notably because the DGSI or the PNAT themselves have leaked the information from the first day. He thus claims to prevent any pressure on witnesses, victims and their families even though there are no witnesses or victims since there is no act. It is ubiquitous. He also mentioned his fear of a concerted effort between co-defendants and accomplices, even though all the co-defendants have been released, that he has not questioned anyone but me since October 2021, and that I have waited patiently until he has finished questioning me to file this request for release. It could have been comical in other circumstances to note the use of anodyne facts such as: enjoying my right to move freely in France and in Europe, my way of life, my political opinions, my sports practices, my taste for rap music or Kurdish music.

The examining magistrate attacks my mother by designating her as not being a valid guarantee for the simple reason that she did not prevent her son, who was 33 years old at the time, from joining the Kurdish forces of the YPG in the fight against Daesh. Once again, it is my participation in this conflict that is being criminalized. He also criticizes the use of encrypted applications (WhatsApp, Signal, Telegram …) which millions of people in France are using. Finally, he denigrates all the other options of guarantees (work, accommodation…) without having anything to reproach them even though the staff of the Penitentiary integration and probation services (SPIP) whose job it is, have given a favorable opinion.

How then can we understand that after having ordered these feasibility investigations signifying the possibility of releasing me with an electronic bracelet, the judge of freedoms and detention, in spite
of the report, refuses to put it in place? Many of us have noticed that in this whole affair the “justice” violates its own laws and is subject to the political agenda of the DGSI.

I recently learned from the mouth of the director of detentions of the Yvelines prison (Bois d’Arcy), whom I thank for his frankness, that my placement and my maintenance in solitary confinement were decided from the first day by very high ranking people and that whatever I say or he says or does, nothing will be done about it, that it is beyond him, the file will not even be read and I will remain in the solitary confinement area and that in any case nothing could change before the presidential elections.

• Since they are trying to criminalize the activists who fought with the Kurds against Daesh,
• Since the so-called pre-trial detention is used to punish political opinions,
• Since this story exists only for the purpose of political manipulation,
• Since today I am only left with the prospect of the slow destruction of my being,

I declare myself on hunger strike since Sunday, February 27, 2022 at 6 p.m.. At the moment I only claim my release, while waiting to demonstrate the slanderous side of this shameful accusation.

Libre Flot

February 27, 2022

https://solidaritytodecember8.wordpress.com/

https://soutienauxinculpeesdu8decembre.noblogs.org/

WHAT HAPPENED

On Tuesday, December 8, 2020, 9 comrades were arrested by the DGSI, the French anti-terrorist police unit, across France. In Toulouse, in Dordogne, in the Paris region, in Brittany, and in Rennes. Anarchists are accused of being “the criminal association planning a terrorist attack”. All but one comrade were released, some after months in pre-trial detention. They are awaiting trial and are placed under the judicial control. The defendants, not all of whom know each other, have been under surveillance for a long period of time, including digital surveillance such as planting recording devices in vehicles as well as physical surveillance.

The one comrade who is still incarcerated with trial, named Libre Flot,, is under solitary confinement with limited access to visitors.. The official reason given to justify this comrade’s continual detention, when all other defendants have been released, and in such conditions, is because the authorities and the court identify him as the leader of a “group”. This is how they rationalize the strict conditions of his detention – to prevent a so-called possible influence on other prisoners.

Earlier in February, Libre Flot’s appeal to be released and wait for trial without being held behind bars after more than a year of being in prison, was denied by a judge.

In order to support anarchists who are criminally framed into the “December 8th” group, the 8/12 Committee was formed in France. Up until now, international coverage of the case is non-existing due to the language barrier. Now, we need international solidarity and would like to appeal to comrades worldwide.

DECEMBER 8TH IS NOT AN ISOLATED CASE

The crackdown on the “December 8th” group is very similar to other cases of repression, that have appeared in the frame of anti-terrorist crackdown and its narrative around the world. Whether we look at the operations Pandora (Spain), Backfire (U.S.A.), Network case (Russia), Fénix (Czech republic) or Tarnac (France), we can draw similarities. The way crackdown usually happens is spectacular: unmarked vans arrive and police forces storm living spaces of different individuals. Balaclavas, automatic weapons and bullet shields are often present on the scene to make the operation look very serious and portray the arrested as highly dangerous individuals. Sometimes, such cases involve entrapment – infiltration by police agents, luring the subjects to a criminal case. After, a media boost is given to the operation – police claims successful neutralization of a terrorist cell or network, demonizes the arrested people, portrays them in a specific way. Afterwards, the case goes on for some years with little or insignificant evidence to the subject and scale of the original accusation. Comrades spend few months to more than a year of time in detention, often in very strict conditions. When the case arrives to court, the process reveals lack of evidence, holes in the investigation narrative and overall weak and unconvincing case. The case falls apart then, people are found not guilty or are given probation, or similar minor punishment – if compared to what was the impression of the scary terrorism case in the beginning.

Authorities worldwide are working on strategies of combing different radical movements, restoring their own legitimacy and becoming more efficient at repressing the elements in society that post a threat to the status quo by offering alternatives, practicing resistance and revolutionary organizing. If we want to be strong as a movement, we need to work on how we defend ourselves against repression – neutralize its effectiveness without neutralizing ourselves, as well as on how do we support comrades who are at one of the many fronts of our struggle, being held in prisons. Soldiarity means building the movement, not only in reaction to the moves of the state. When our comrades are held in prison or face any other types of repression, we must take all the emotions that it brings to us, including rage – and apply them on strategic long term organizing with the same seriousness and determination that we are feeling right now.

We can learn from these similar patterns of repression worldwide. If you are interested, read the article Taking a Global View at Repression (https://crimethinc.com/2018/08/28/taking-a-global-view-of-repression-the-prison-strike-and-the-week-of-solidarity-with-anarchist-prisoners) and the Repression Patterns in Europe brochure (https://solidarity.international/index.php/2017/07/21/on-repression-patterns-in-europe/).